Дачный форум: дача, сад, огород, цветы.

Про тигренка. (продолжение)

А за дверью от сортира справа жил сосед — поганый человек. Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, *цензура* и бывший зэк. С ног до головы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон.

А еще любил курить в сортире и плевать любил с балкона он. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, — с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды — злой, недобрый — он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренка сапогом под ребра и унизил фразой «киса, брысь»... То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой «коля»... Жесткая небритая щека... Почечки со вкусом алкоголя... Легкие со вкусом табака...

Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил там безработный парень Сева с другом — несомненно голубым. Волосы немытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке, психотомиметики в крови. Жили плохо — ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер — брали шприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Рев колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен — затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен.

Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы босиком пройти до туалета — натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда. Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки — хвать! И давай толочь свои таблетки, чтоб в садах и школах продавать! Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк.

А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой — тем, что жил всегда в стенном шкафу.

(продолжение следует)

Про тигренка (продолжение)

Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвых пассажиров, чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму — ту, что завуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен был всегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первый год, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет. Но прыжок — и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфонов дорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.

Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишь случались изредка флэшбэки — типа голос мамы за окном. Как-то раз в подобную минутку из-за ностальгии — не со зла — он пошел и скушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетю Розу, а исчезла Роза — ну и пусть. Тысяча одну срамную позу знала извращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, и детей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней. Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: был тариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась в барах, на вокзалах — с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалилась Роза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размеры ягодицы, их привычки, характерный смех — знала всех политиков столицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим было проще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупь Путина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускала мерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает, потаскух.

Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живет помощник депутата — олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезных махинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной Лиге Наций все признали, что мужик — говно. Ищут подлеца все службы в мире, но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире — если комнат более пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут в Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали в Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира — извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: негодяй, ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.

(окончание следует)

Про тигренка.(окончание)

За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхал маму-педагога — не со зла, а просто, чтоб понять.
Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки. А потом на «Грелку» всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.

Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он, и не видит пользы никакой.

Если ты давно измучен рисом, что за польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке?
На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой.

Тигр замер, постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто не пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое — тот из них почти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг.

Вдруг — сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, яйца, голова! Граждане зажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, то концовка крайне хороша!

Взято отсюда
http://kukmor.livejournal.com/1444900.html#comments

Там ещё картинки и комментарии.

Когда я читал впервые, то думал: неужели кто-то научился писать так же пространно, складно и убойно , как Леонид Каганов?
Чуда не случилось - стихотворение написал именно он,
http://lleo.me/dnevnik/2006/09/29.html
для интернет-конкурса "Грелка",
как и знаменитую "Тихую сказку"

Вита Савицкая

Когда приходят гости… я хочу…
Чтобы в мои иконы… не плевали…
Не хлопали небрежно… по плечу…
Чечётку не плясали… на рояле…

Не забегали в спальню… невзначай…
Чтоб рассмотреть… мельчайшие детали…
А просто пили… кактусовый чай…
А сколько стоит он… не узнавали…

Не заводили длинный… разговор…
Что мол… кругом — враги… и мы — в ловушке…
Не собирали по сусекам… сор…
Чтоб вынести и… показать подружке…

Не резали на ломти… тишину…
И не дарили мне букет… из сплетен…
Такой подарок… просто…не приму…
Чтоб дом мой был — уютен… чист и светел…

Когда приходят гости… Я ХОЧУ…
Чтоб после их ухода… я скучала…
И ставила за Здравие… свечу…
Чтоб повторилось… снова всё…сначала…



Я дотронусь маленьким пальчиком
До твоей трехдневной щетины,
Притворюсь золотым одуванчиком
Или вкусом созревшей малины.

Ну и что ты теперь поделаешь?
Никуда от меня не денешься,
Ты сидишь и легко улыбаешься,
И надеешься, и надеешься…

Эту осень я дарю тебе.
Жёлтый лист, упавший на дорожки,
Гриб, который в выцветшей траве
Гордо подбоченился на ножке.

Cтаи птиц летят за облака.
Песню их, тоскливую немного,
Отражает каждая строка,
Потому-что от тебя далёко.

Подарю рябины красной кисть
И багряных кленов тихий шёпот,
Сентябрины синий аметист,
Яблок вкус, налитый сладким соком.

Всё,что мило сердцу, забери.
Всё,что в сердце: радость, нежность, ласку.
Я давным-давно ношу в груди
Для тебя придуманную сказку...

Мне небеса вдруг обернулись пеклом,

Предательский удар из-за угла...

Я — самолёт с душою человека

С особой геометрией крыла.


Когда бьют в спину, знают — не промажут,

Какие уязвимые места...

И боль, начавшаяся где-то в фюзеляже,

Пронзает от кабины до хвоста.


Что, чёрт возьми, творится в этом мире?!

Не разглядеть мне сквозь огонь и дым.

Я не Шарли, я — Су-24,

И где таблички с именем моим?


Пике затянет... Головокруженье

Перемешает всё в калейдоскоп.

Мне не дано ни шанса на спасенье,

Я неизбежное встречаю прямо в лоб.

Земля обнимет, чтоб принять навеки,

Мой самописец пусть накроет мгла.

Я — самолёт с душою человека

С особой геометрией крыла.

(с)Сергей Ефимов

В доме престарелых умер старик. Все считали, что он ушёл из жизни, не оставив в ней никакого ценного следа. Позже, когда медсестры разбирали его скудные пожитки, они обнаружили это стихотворение.

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по привычке
Ещё живущий кое-как,
Полуслепой, полудурак,
«Живущий» впору взять в кавычки.
Не слышит — надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время — нет с ним сладу.
Ну сколько можно, замолчи!
Тарелку на пол опрокинул.
Где туфли? Где носок второй?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул...
Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за...
За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть МЕНЯ...

... Я мальчик! Непоседа милый,
Весёлый, озорной слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы,
А карусель так высока!
Но вот отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим...

... Вот мне шестнадцать, я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу,
Я молод, я любовь ищу...

... И вот он, мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь. Я жених!
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю, горю, горю...

... Мне тридцать пять, растёт семья,
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство. И жена
Мне дочь вот-вот родить должна...

... А жизнь летит, летит вперёд!
Мне сорок пять — круговорот!
И дети не по дням растут.
Игрушки, школа, институт...
Всё! Упорхнули из гнезда
И разлетелись кто куда!
Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел...

... Но мы с любимою вдвоём!
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт.
И жизнь опять летит вперёд...

... Теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят!
Внучат весёлый хоровод.
О, как мы счастливы ! Но вот...

... Померк внезапно солнца свет.
Моей любимой больше нет!
У счастья тоже есть придел...
Я за неделю поседел,
Осунулся, душой поник
И ощутил, что я старик...

... Теперь живу я без затей,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днём
Всё меньше, меньше света в нём...
Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.
О Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она...

... Но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под Луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный, нет!
Любимый муж, отец и дед.
И мальчик маленький, доселе
В сиянье солнечного дня
Летящий в даль на карусели...
Попробуй разглядеть МЕНЯ...
И, может, обо мне скорбя, найдёшь СЕБЯ!

А в городе тихо, а в городе снежно, погасли дома,
И только на флейте хрустальной неспешно играет Зима:
Прозрачные звуки, высокие ноты, случайное «ре»,
Как будто мелодией кличет кого-то в густом серебре …
Пустые проулки, фонарные блики, полуночный час,
Декабрьское небо черней ежевики и лунный анфас…
А в городе тихо, а в городе сонно, холодная тьма;
На флейте задумчиво играет Зима …

Автор неизвестен.

Стих про Новый Год, который написала одна форумчанка на дружественном форуме.

Лучший праздник – Новый год!
Каждый (тайно) что-то ждет…

Может, сложится иначе то, что не удачно начал…
Может с мужем повезет…
Может курочка снесёт нам яичко золотое…
Может, даст душе покоя
Милых внуков звонкий смех…
Может сладостных утех принесет нам год грядущий…
А у гадов власть имущих совесть вдруг заговорит,
Чтоб увидел, что творит…
Может кризис пресловутый истинно пойдет на спад…
Может, не замерзнет сад, бережно укрытый нами…
Может, станем лучше сами…
Кабы я была царица…
Распорядилась, чтобы лица,
Близкие по духу мне были счастливы вдвойне!!!

Когда ты была во мне точкой
(отец твой тогда настаивал),
мы думали о тебе, дочка, —
оставить или не оставить?

Рассыпчатые твои косы,
ясную твою память
и сегодняшние твои вопросы:
«оставить или не оставить?»
(А. Вознесенский)

Дети — это взгляды глазок боязливых,
Ножек шаловливых по паркету стук.
Дети — это солнце в пасмурных мотивах,
Целый мир гипотез радостных наук.

Вечный беспорядок в золоте колечек,
Ласковых словечек шепот в полутьме,
Мирные картинки птичек и овечек,
что в уютной детской дремлют на стене.

Дети — это вечер, вечер на диване.
Сквозь окно, в тумане, блестки фонарей,
Мерный голос сказки о царе Салтане,
О русалках — сестрах сказочных морей.

Дети — это отдых, миг покоя краткий,
Господу в кроватке трепетный обет,
Дети — это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ.
(М. Цветаева)

Пузатый чайник знаменит
В любое время года,
Особенно когда стоит
Неважная погода.
Пых-пых, горячий вкусный чай
Разгонит скуку и печаль.
Он - с медом, он - с вареньем,
С чудесным настроением!
Люба Мыцкова

(Не помню чье)
Ах, чашка кофе поутру!
Ну, разве кто-нибудь не знает,
Как люба сонному нутру
Она, горячая, бывает?
.
Что может так растормошить,
Так мило день подать грядущий,
Заставив бодро заспешить
Хлеб зарабатывать насущный?
.
Не выпьешь кофе – день пропал.
Ты на работе вял и нежен.
Случись какой-нибудь аврал –
Втык от начальства неизбежен.
.
А выпьешь – все кругом цветёт,
Душа вальсирует, порхая,
Пока какой-нибудь урод
Не станет на ногу в трамвае..